С момента распада СССР и обретения странами Центральной Азии (ЦА) независимости процесс роста в регионе экономической активности Китайской Народной Республики (КНР) сопровождает много инсинуаций вокруг следующих двух основных блоков вопросов: (1) «высокой значимости» углеводородных ресурсов Центральной Азии для Китая; (2) наблюдающемся «вытеснении Китаем России» с энергетических рынков Центральной Азии. Оба этих тезиса представляются крайне упрощенными и не вполне корректными: анализ роли и места ЦА в энергетической стратегии КНР говорит о несколько иной ситуации, приблизиться к пониманию которой возможно только в случае отхода от центральноазиатско-центричного восприятия политики Китая. Именно в рамках подобной аналитической схемы странам Центральной Азии и их объективно основному, а, возможно, и единственному стратегическому партнеру – России можно будет не только не бояться «китайской экспансии», но и нацеливать Китай на решение общих и долгосрочных задач по совместному освоению, развитию и обороне значительных пространств Евразии. Главными условиями этого были и остаются два следующих: региональное единство и тесное сотрудничество ЦА с РФ.

Отношения Российской Федерации (РФ), Китайской Народной Республики (КНР) и стран Европейского Союза (ЕС) с  государствами Центральной Азии (ЦА) за последние 20 лет, прошедших с момента распада СССР и обретения республиками региона независимости являются насыщенными самыми различным событиями, в которых политика, экономика и безопасность тесно переплелись друг с другом. При этом, российская, китайская и европейская  вовлеченность в дела региона различна, имеет свою собственную специфику, как и отличается значение Центральной Азии и конкретных ее стран для России, Китая и Европы, а также готовность Москвы, Пекина, Брюсселя и других столиц государств Евросоюза к координации усилий друг с другом в центральноазиатском регионе.

Магистральным направлением экономической деятельности Китайской Народной Республики (КНР) и китайских компаний в Центральной Азии (ЦА) является нефтегазовое, где основной интерес фокусируется на Казахстане и Туркменистане, странах, обладающих значительным углеводородным потенциалом и высокими экспортными возможностями. Доказанные запасы нефти в Казахстане составляют примерно 5,4 млрд. тонн (около 3% мировых запасов), а газа – примерно 1,8 трлн. кубических метров (порядка 2% мировых запасов). Доказанные запасы нефти в Туркменистане составляют примерно 100 млн. тонн (порядка 0,06% мировых запасов), а газа – примерно 2,9 трлн. кубических метров (3,2% мировых запасов). Официальные данные Туркменистана относительно запасов нефти и газа  значительно превышают данные авторитетных зарубежных источников. Так, по туркменским оценкам, запасы нефти составляют 15 млрд. тонн, а газа – около 24 трлн. кубических метров.

Полный текст интервью В.Парамонова главному редактору журнала «Новое восточное обозрение» (Россия) Г.Ковтунову от 22.07.2011.

Редакция: совсем недавно достаточно широко отмечалось 90-е со дня основания Коммунистической партии Китая (КПК). В этой связи на вопросы редакции о прошлой, современной и возможной будущей роли КПК во внешней и внутренней политике Китайской Народной Республики (КНР) мы попросили ответить хорошо известного на постсоветском пространстве аналитика Владимира Парамонова, руководителя проекта «Центральная Евразия» (www.ceasia.ru),  многочисленные работы команды которого по китайской тематике характеризуются попытками максимально глубоко осмыслить стратегию Китая, а также существующую в Пекине систему принятия решений.

Вопрос: Владимир Владимирович как Вы оцениваете роль КПК в процессе формирования внутренней и внешней политики КНР? И в чем, на Ваш взгляд, заключается идеологическая специфика Китая, например отличающая его от постсоветских стран?

Перспективы и риски

Перспективы дальнейшего участия европейских компаний в освоении карачаганакского месторождения представляются не вполне ясными. С одной стороны, в проект вложены достаточно крупные финансовые средства иностранных и, в первую очередь, европейских компаний, и уже ведется активная добыча углеводородов. С другой стороны, налицо и тот факт, что европейские участники консорциума КРО явно не хотят форсировать третью фазу проекта, которая предусматривает наращивание ежегодных объемов добычи жидких углеводородов до 15 млн. тонн. В целом же, европейское участие в карачаганакском проекте будет подвержено влиянию крайне сложной суммы  факторов, которые формируют ряд рисков.

Российско-китайское взаимодействие в том или ином виде имело место еще в эпоху расцвета сухопутной торговли между Европой и Азией вдоль Великого шелкового пути. Однако вплоть до середины XIX века это взаимодействие было весьма слабым в силу значительной географической отдаленности России и Китая друг от друга. Более динамичными и насыщенными важными событиями российско-китайские отношения стали лишь примерно с конца 1850-ых годов. Причем с данного момента времени и вплоть до распада СССР четко выделяются два этапа сближения, когда Россия и Китай вплотную подходили к формированию чрезвычайно тесных, можно даже сказать союзнических отношений. Однако после каждого из этих этапов с какой-то странной неумолимостью происходило резкое ухудшение двусторонних отношений. Так в чем же основные исторические уроки для современных России и Китая? Попытаемся ответить на этот сложный вопрос, концептуально-схематично рассмотрев каждый из основных исторических этапов российско-китайских отношений в отдельности.

Объемы добычи

Объемы добычи углеводородов на месторождении поступательно увеличивались вплоть до 2007 года включительно, а в период 2007-2009 годов стабилизировались на достигнутом уровне: около 12 млн. тонн жидких углеводородов (нефть и газовый конденсат) и примерно 14 млрд. кубических метров газа ежегодно. В 2010 году объемы добычи несколько снизились.

Так в 2007 году добыча на месторождении «Карачаганак» составила 11,6 млн. тонн жидких углеводородов и 14,2 млрд. кубических метров природного газа, в 2008 году – около 12,1 млн. тонн нефти и газового конденсата, 14,3 млрд. кубических метров газа. В 2009 году на месторождении добыто  порядка 12 млн. тонн жидких углеводородов и 14,5 млрд. кубических метров газа. В свою очередь, в 2010 году объемы добычи снизились примерно на 5% по сравнению с предыдущим годом: нефти и газового конденсата было добыто примерно 11,4 млн. тонн, а природного газа – около 13 млрд. кубических метров. Всего же за период 1995-2010 годов добыто свыше 97 млн. тонн жидких углеводородов и около 113 млрд. кубических метров природного газа. 

Нефтяное и газоконденсатное месторождение «Карачаганак» (Западно-Казахстанская область, северо-западная часть Казахстана) было открыто еще в 1979 году в рамках советской государственной программы по поиску перспективных углеводородных месторождений. Данное месторождение считается одним из крупнейших в мире. Его доказанные извлекаемые запасы составляют 1,2 млрд. тонн нефти около и 1,35 трлн. кубических метров природного газа. «Карачаганак» обеспечивает до 49% общей добычи газа и около 18% общего объема добычи жидких углеводородов в Казахстане.

Хронология проекта

Разработка «Карачаганака» началась в 1984 году. В это время работы на данном месторождении проводились «Оренбурггазпромом» - структурным подразделением Министерства газовой промышленности СССР. В 1989 году данное министерство было преобразовано в Российское акционерное общество «Газпром». После распада СССР в обстановке хаоса и экономического коллапса «Газпром» уже не мог осуществлять эффективное управление разработкой «Карачаганака», и в 1992 году месторождение перешло в собственность Республики Казахстан (РК). В том же году Казахстан приступил к активным поискам инвесторов для дальнейшей разработки данного месторождения. Причем европейские компании раньше всех других проявили к нему интерес.

Как известно, История способна дать ответы на самые сложные вопросы, стоящие на повестке дня и Современности, и Будущего. Все это справедливо и в случае с историей китайского присутствия в центре Евразии: современной Центральной Азии и смежных пространствах. Как представляется, эта история четко высвечивает не только локомотивную роль Китая в сфере экономики, но и крайне позитивную роль России в Евразии в сферах политики, экономики и безопасности, связанную с закрепившейся начиная с XIX века именно за российским государством интеграционной функции в евразийских процессах.

На наш взгляд, без глубокого понимания всего этого в самой России, Китае, Европе и других евразийских государствах не будет достигнуто и понимания наиболее оправданных схем и алгоритмов своего развития и взаимодействия друг с другом: страны континента будут, по-прежнему, «идти в фарватере» навязываемых им из-вне схем и алгоритмов развития и взаимодействия. Следовательно, так и не будет решена ключевая стратегическая задача, объединяющая евразийские центры силы: по совместному освоению, развитию и обороне Евразии, а в итоге – ее долгосрочной стабилизации.

Европейский интерес к топливно-энергетическому комплексу (ТЭК) Республики Казахстан (РК) сфокусирован в основном на нефтегазовой отрасли, четко обозначился к середине 90-х годов прошлого века. Другие отрасли казахстанского ТЭК пока не стали объектами сколько-нибудь существенного внимания со стороны стран-членов ЕС и европейских компаний, если не считать появившегося с конца 2006 года некоторого внимания Евросоюза и, в частности Франции, к атомной отрасли Казахстана.

Как представляется, главной целью внешней политики Европейского Союза (ЕС) в Центральной Азии (ЦА) было и остается постепенное вовлечение региона в орбиту влияния путем продвижения европейских стандартов в области государственного, общественного и экономического управления. Основными инструментами данной политики являются финансовое, техническое и политико-дипломатическое содействие внедрению таких основополагающих элементов европейских ценностей как демократия, права человека, либеральные принципы в экономическом и государственном строительстве. Все это, по замыслу Брюсселя, должно служить обеспечению прочных и долгосрочных геоэкономических / геополитических позиций Евросоюза в стратегически важном центральноазиатском регионе, находящемся на стыке России, Китая и исламского мира.